100 лет со дня расстрела Романовых: в Ипатьевском доме прислуживала жительница Удмуртии
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге были убиты семеро членов императорской семьи: Николай Александрович, его супруга Александра Федоровна и их дети Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей. Участь Романовых разделили члены их свиты – врач, повар, камердинер и горничная. Спастись удалось лишь 15-летнему ученику повара, которого большевики накануне расстрела отправили прочь под надуманным предлогом. Однако в доме Ипатьева мог находиться еще один человек – Анна Кузьминых, приехавшая в Екатеринбург из Камбарского завода. О судьбе молодой женщины, покинувшей семью Николая II незадолго до расстрела, порталу IZHLIFE рассказал камбарский историк-архивист Разиф Мирзаянов.
Разиф Мирзаянович почти сорок лет проработал в редакции районной газеты «Камская новь» фотокорреспондентом. Однако фотография и журналистика – не единственное его призвание. Разиф Мирзаянович со школьных лет увлекается историей родного края. На стыке журналистики и истории и возник, наверное, самый главный материал в жизни Разифа Мирзаянова.
Зоя Григорьевна, которой сейчас, увы, уже нет в живых, была племянницей Анны Кузьминых. Именно ей Анна Васильевна рассказала о том, как ее судьба связана с семьей последнего российского императора. Разиф Мирзаянович записал, а в дальнейшем опубликовал эти воспоминания под заголовком «Царь называл ее Анютой».
Анна родилась 9 февраля 1890 года в поселке Камбарский завод. Отец ее, Василий Андреевич Мичков, был портным, а мама, Евдокия Стефановна, вела домашнее хозяйство. Анна была старшей из четырех дочерей.
– К началу Первой мировой войны она была уже замужем и носила фамилию Кузьминых, – рассказывает Разиф Мирзаянович. – Ее мужа Егора призвали на фронт, затем грянула революция и гражданская война, и в 1918 году Анна уехала из Камбарки на заработки в Екатеринбург, оставив маленького сына Ваню на попечение своей матери.
По словам Зои Григорьевны, Анна рассказывала ей, что каким-то чудом смогла устроиться на работу в Ипатьевский дом – тот самый особняк, где большевики держали в заключении членов царской семьи и людей из их свиты. Анна должна была заботиться о двух коровах, обеспечивающих пленников молоком.
Из воспоминаний Зои Жижиной:
«В один из дней, подоив одну из коров, Анна поднялась в дом с полным ведром молока. «Анна, ты опять обеих коров в одно ведро подоила, смотри, молоко скиснет», – сделала ей замечание супруга царя Александра Федоровна. «Да Вы что, – ответила ей женщина, – это одна корова дает столько». Процедив молоко, Анна вернулась в сарай доить вторую корову. Затем, насыпав муки в ведро для мешанки, чтобы покормить скотину, услышала, что в хлев кто-то зашел. Оглянувшись, увидела царя с супругой. «Теперь мне понятно, почему коровы доятся ведрами», – сказал Николай Александрович. Одна из коров потянулась к нему мордой, которая вся была в муке, царь погладил животное. «Тебе не жалко, Анюта, столько муки класть?» – спросил он прислугу. «Да много ее, надолго хватит», – ответила женщина. С тех пор царь стал звать ее Анютой».
– Так как прислуги было мало, Анне приходилось работать и на кухне, помогая повару готовить и подавать на стол, – рассказывает Разиф Мирзаяинович. – Она запомнила, что охранники, приставленные к царской семье, во время обеда присутствовали в столовой и бесцеремонно брали со стола самое вкусное.
Эта деталь воспоминаний Зои Григорьевны отчасти подтверждается официальной историографией. Так, бывший начальник царской охраны Кобылинский рассказывал: «…ставилась на стол миска; ложек, ножей, вилок не хватало; участвовали в обеде и красноармейцы; придет какой-нибудь и лезет в миску: «Ну, с вас довольно». Известно, что караульные воровали вещи, принадлежавшие семье императора, а также продукты, которые им присылали монахини Ново-Тихвинского монастыря. Анна также рассказывала племяннице, что царевич Алексей был очень болен, и его отец часто был рядом с ним.
– В один из дней, летом 1918 года, в дом Ипатьева пришли люди в кожаных куртках и устроили обыск, – говорит Разиф Мирзаянович. – Они перетряхивали вещи Романовых, копались в книгах и белье. Пленники и прислуга в это время стояли там, где их застало появление вооруженных людей. Анна оказалась в одной комнате с Николаем Романовым.
Из воспоминаний Зои Жижиной:
«Царь стоял на коленях перед киотом и молился. Он ни разу не повернулся и не встал, пока шел обыск. Один из чекистов, выворачивая чемоданы и мебель, матерно ругался, всячески обзывая царя. Испуганная Анюта стояла в дверях. В одном из чемоданов чекист нашел длинные черные кружева. Повертев их в руках, он со злостью кинул их Анне и крикнул: «Возьми, тебе пригодятся, ты еще молодая».
Еще одна деталь, о которой рассказывала Анна своей племяннице, также подтверждается историками. Она вспоминала, что после обыска охрану в доме полностью сменили. Действительно, 4 июля 1918 года коменданта по фамилии Авдеев сместили. Новый начальник охраны, Юровский, обвинял Авдеева в «разложении, пьянстве, воровстве» и писал о том, что тот непростительно близко сошелся с императором Николаем II. Возможно, охрану сменили именно по этой причине: приводить в исполнение вынесенный царской семье смертный приговор должны были абсолютно преданные большевикам люди.
– В один из июльских дней царь позвал Анюту к себе, благодарил ее за труд, говорил о том, что его дети ее полюбили, – рассказывает Разиф Мирзаянович. – Тогда он и сказал ей, чтобы она уходила из дома и более не приходила, и подарил Анне на память фотографию на паспарту, на которой была изображена вся семья. Со слезами на глазах Анюта попрощалась с Романовыми и ушла, спрятав на себе ценную фотографию и кружева.
Через несколько дней, в ночь с 16 на 17 июля, к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов. После этого большевики разбудили царского врача, Евгения Боткина, и передали ему, чтобы все находящиеся в доме одевались и незамедлительно спускались вниз – мол, на верхнем этаже им оставаться опасно из-за сложившейся в городе тревожной ситуации. Чета Романовых с детьми, врач, повар, камердинер и горничная прошли в полуподвал дома. По просьбе Александры Федоровны для нее и маленького Алексея принесли стулья, остальные встали вдоль стены. Юровский ввел расстрельную команду, зачитал приговор и дал команду стрелять.
Нет никаких доказательств того, что Романовы могли догадываться о скорой казни, но Анна Васильевна была уверена: именно просьба Николая ll покинуть Ипатьевский дом спасла ей жизнь.
– Сразу после разговора с императором она уехала из Екатеринбурга домой. Муж Анны был в немецком плену и вернулся лишь спустя 11 лет после ухода на фронт. Вскоре у них родился еще один сын, Сергей, который затем участвовал в Великой Отечественной войне, – рассказывает Разиф Мирзаянович.
Впоследствии Анна Васильевна часто вспоминала о своей жизни в Екатеринбурге, но детали этой истории знала только ее племянница Зоя. Никаких записей она не вела, хотя и была грамотная, – слишком это было опасно.
По словам Зои Григорьевны, Анна Васильевна, приходя к ней в гости, всегда приносила необычные угощения – например, жареную щуку, фаршированную крупой с луком. «Такое блюдо готовили на царский стол», – говорила она. Всю жизнь Анна Кузьминых хранила в сундуке фотографию императорской семьи, а царские кружева ее невестка иногда надевала на церковные праздники в камбарскую церковь Успения Пресвятой Богородицы.
– После смерти Анны Васильевны в сентябре 1954 года фотография Романовых перешла к ее сестре Ольге, – говорит Разиф Мирзаянов. – Увы, но 1970 году она исчезла. Ольга хранила ее прямо на комоде, у всех на виду.
Опознать снимок из нескольких, найденных в сети, помогла Алевтина Петровна – родственница Анны, которая в детстве видела эту фотографию. Немолодая, но по-прежнему красивая женщина с открытым, пронзительным взглядом, Алевтина Петровна живет в доме, выстроенном на месте старого дома Мичковых.
– Анну я не застала – родилась через год после ее смерти, но почему-то хорошо ее помню, – говорит Алевтина Петровна. – В детстве я даже рассказывала маме, как Анна приходила к нам и пила чай, сидя на лавочке, хотя я этого видеть не могла. Но ее образ почему-то хранится в моей памяти: невысокая, хрупкая женщина, очень аккуратная, культурная, образованная, полная достоинства. Наверное, если бы не эти ее качества, она бы не попала в Ипатьевский дом и не провела бы с императорской семьей их последние дни.
26 июля 1918 года сарапульская газета «Труженик» перепечатала сообщение, вышедшее 19 июля в «Правде», где сообщалось о расстреле Николая Романова.
«Москва 19 июля. В последние дни столице красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность: приближение чехословацких банд, в тоже время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевших целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду этого Уральский областной совет постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение 16 июля; жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Всероссийский ЦИК признал решение Уральского областного совета правильным».
Его вполне могла видеть и Анна Кузьминых.
Удмуртию с историей царской семьи связывает еще один эпизод. Существует очень похожая на правду легенда о том, что в 1912 году царевич Алексей вместе с матерью, императрицей Александрой Федоровной, приезжали в наши края, на курорт «Варзи-Ятчи». В книге «Золотой ларец» краевед Анатолий Новиков рассказывает, что здесь юного Алексея Николаевича лечили с помощью местных грязей и трав и добились хороших результатов: стихли сильные боли в суставах, а через неделю царевич смог, пусть и с трудом, ходить. В 1913 году, в честь 300-летия дома Романовых, санаторию вручили царскую грамоту – увы, она пропала в 1934 году. Историю эту Новиков записал со слов некоего Никандровича, долгие годы работавшего в санатории кочегаром.
2012-drakon.ru